Мэтт Прюитт: Давайте использовать новые формы денег для поддержки наших сообществ

Когда мне было 10 лет, учитель попросил меня написать эссе о том, что бы я сделал, чтобы решить мировую проблему. Я заявил, что хотел бы запретить деньги, потому что я видел в них корень многих зол. Эта идея была неуклюжей, и то, что я здесь изложу, может быть таким же, поэтому я представляю ее в духе полного смирения. Еще многое предстоит сделать, чтобы улучшить этот чрезвычайно тонкий, значимый и социальный институт.

Проблема реальна. Все, от кейнсианцев до биткойнеров, согласны с тем, что способы, которыми мы измеряем, храним и обмениваем стоимость, в лучшем случае несовершенны, а в худшем — сломаны. Я T думаю, что мы ближе к идеальной форме денег, чем к идеальному языку или правительству. Вот почему так волнительно жить в эпоху программируемых денег, когда мы можем раздеть институт до основания и перестроить его способами, которые еще недавно было трудно себе представить. Я несколько разочарован денежными инновациями, которые произошли в первое десятилетие технологии блокчейна. Но многие возможности только начинают вырисовываться.

Мэтт Прюитт, президент RadicalxChange Foundation, выступит на«Большие идеи»сцена вКонсенсус CoinDeskфестиваль, который пройдет с 9 по 12 июня в Остине, штат Техас.Словарь больше.

В этом эссе я представлю взгляд на деньги как на коммуникационную Технологии. Затем я набросаю несколько путей к созданию нового и лучшего вида денег, в отличие от фиатных денег или Bitcoin – денег для более процветающего и сложного мира.

Деньги — это язык

Деньги — это Технологии коммуникации. Они напоминают язык, демократию, закон и телефонные сети тем, что люди используют их для отправки сообщений.

Милтон Фридман прекрасно выразил эту мысль, используя примеркарандаш. Никто, заметил он, на самом деле не знает, как сделать карандаш. Чтобы начать, вам придется срубить дерево ради древесины. Для этого вам понадобится пила из хорошей стали. Для этого вам понадобится начать с железной руды. А как насчет краски на карандаше, резинового ластика, тонко обработанного графита, клея, металлической детали, которая крепит ластик к дереву? И так далее. За этим скромным чудом стоит не какой-то отдельный полиматический мастер, а просто ценовой механизм, посредством которого люди по всему миру сотрудничают, несмотря на то, что никогда не встречаются (и, как многозначительно замечает Фридман, возможно, даже ненавидят друг друга).

Австрийская школа Экономисты Фридрих Хайек и Людвиг фон Мизес также рассматривали экономику как информационную систему, использующую цену для интеграции огромных данных о том, что людям субъективно нужно, где, когда и насколько сильно. У меня есть важные разногласия с этими мыслителями, но я разделяю их взгляд на экономику как на систему обработки информации, основанную на ценовом механизме. Деньги — это язык, на котором мы говорим и который понимаем, когда взаимодействуем ONE с другом через экономику.

Языки несовершенны.

Как и в случае с любым другим сложным информационным процессором, информационные выходные данные экономики должны быть каким-то образом сжаты или уменьшены по сравнению с тем, что было введено. Это связано с принципом, согласно которому энтропия, или беспорядок, имеет тенденцию увеличиваться с течением времени — основная идея современной теории информации и нерушимый второй закон термодинамики.

Валюты, обращающиеся локально, а не глобально, могут искривить плоскость фокусировки участников рынка, словно линза.

Звучит ужасно абстрактно, когда говорят, что беспорядок увеличивается в информационных системах, но идея проста. Фотография заката всегда что-то упускает. Слова никогда не передают идеально свое сообщение. Карта несет меньше информации, чем территория, которую она изображает. В этом весь смысл обработки информации: фотографии, слова и карты полезно суммируют то, что мы не могли T иначе передать. Но мы должны быть очень осторожны, чтобы понимать ограничения наших обобщений и осознавать, что настоящий прогресс вытекает из столкновения с этими ограничениями и их смягчения. Вот почему фотографы ищут лучшие камеры, языки развиваются, а работа картографа никогда не заканчивается.

Деньги тоже несут информацию, и они не освобождены от этого всеобщего закона. Вопрос не в том, запутывают ли они свои сообщения, а в том, как.

Информация, которую несут деньги

Камеры получают информацию через апертуру и формируют изображение. Рынки получают информацию через решения людей покупать, продавать или держать вещи и формируют цену. Но что входит в решения, которые формируют цены? Передают ли цены меньше информации, чем могли бы, или избыточную информацию, которая им T нужна? Если это так, мы могли бы думать об этом как об искажении сигнала или шуме. И так же, как линза помогает камере запечатлеть более четкое изображение, другой вид денег может способствовать улучшению экономики, фиксируя лучшую информацию.

Всякий раз, когда мы совершаем действия на Рынки — покупаем, продаем или держим — мывсегда сравниваюальтернативы. Например, что бы я предпочел: (a) $5000 или (b) красивый антикварный стол? Выбор на самом деле гораздо сложнее, чем кажется, потому что для разумного выбора мне нужно думать о других людях, а не о себе. Например, мне может быть очень нужно $5000, и мне может не понравиться стол.

Но если я думаю, что кто-то на рынке готов заплатить $7500 за стол, то мои выраженные предпочтения изменятся. Рассчитывая на прибыль в $2500, я сообщу рынку, что предпочитаю стол $5000, хотя это совершенно неверно. Я просто предпочитаю $7500 $5000.

Если мы хотим, чтобы цены говорили нам, сколько заплатит самый высокий в мире претендент, то этот процесс LOOKS эффективным. Но с другой точки зрения он LOOKS шумным и расточительным. В конце концов, каждый участник рынка знает о себе больше, чем о других. Поэтому можно было бы подумать, что мы хотели бы, чтобы Рынки собирали эту особую информацию, которую каждый участник может предоставить в уникально выгодном положении: сколько вы хотите получить стол? Но вместо этого глобальный рынок просит нас также рассуждать о том, сколько заплатит самый богатый в мире любитель столов, и включать это в наши решения о покупке, продаже или удержании.

Другими словами, глобальный рынок требует от нас думать и общаться о вещах, о которых мы T имеем возможности знать. Это существенная когнитивная нагрузка, умноженная на бесчисленные решения в экономике. И она заглушает другую информацию из ценового сигнала. Несмотря на то, что все участвуют в Рынки, Рынки T узнают, что все думают о стоимости вещей. Они узнают только то, что думают самые высокие ставки.

Причина, по которой австрийцы любят золото

Мой аргумент частично соответствует случаюЭкономисты австрийской школы сделать для золота (а теперь и Bitcoin). По словам австрийцев, эти трудно чеканимые виды денег облегчают когнитивную нагрузку людей, упрощая сбережения. Напротив, угроза инфляции при легко чеканимых деньгах заставляет всех инвестировать, а не сберегать: нам всем приходится «играть на Рынки», угадывая, сколько глобальные претенденты заплатят в следующем году за технологические акции, евро и недвижимость на берегу моря, вместо того, чтобы просто откладывать деньги и планировать собственное будущее. Это равносильно проблеме разделения труда. Это означает, что люди, которые хороши, скажем, в музыке, должны тратить меньше времени на создание блестящей музыки и больше времени на любительское инвестирование денег, просто чтобы не потерять то, что они заработали.

Но (и вот где я покидаю Зальцбург): Рынки, требующие от всех серьезно задуматься о том, чего захотят другие люди в следующем году , T обязательно такие уж плохие. Можно утверждать, что это скорее особенность, чем ошибка — привлечение распределенного интеллекта к проблеме распределения капитала в обществе может стоить той ментальной пропускной способности, которую оно требует.

Однако австрийцы указывают на реальную проблему, поскольку для людей расточительно оценивать сложные вещи, о которых у них нет специальных знаний. К сожалению, глобальный рынок, где доминируют фиатные деньги, постоянно просит нас делать это. Но переход к миру, в котором все просто копят твердые деньги, качнул бы маятник обратно к противоположной крайности индивидуализма, невнимания к потребностям других в капитале и усугубления концентрации власти.

Реальная проблема возникает из-за разницы в масштабе между отдельным человеком и глобальной (или другой очень большой) рыночной средой, в которой они должны устанавливать свои цены. Пропасть масштаба между ограниченными интересами отдельных людей и необъятностью рынка делает информацию, которую они предоставляют Рынки , шумной — как сигнал микрофона со слишком большим усилением или фотография, сделанная со слишком большой выдержкой.

Однако ситуация могла бы быть совершенно иной, если бы Рынки побуждали нас оценивать вещи в локальных, а не в глобальных терминах. Тогда, принимая решения о покупке, продаже или удержании, мы бы учитывали только то, что нам нужно и что нужно нашим сообществам, а не то, что нужно всему мировому рынку. Это не тратило бы так много энергии, потому что наши сообщества находятся рядом с нами. На самом деле у нас есть особые знания о них.

Обещание альтернативных валют

Это помогает объяснить привлекательность местных валют (несмотря на их проблемы, о которых я вскоре расскажу). Валюты, обращающиеся локально, а не глобально, могут искривлять плоскость фокуса участников рынка, как линза, собирая меньше шумной информации. Вместо того чтобы пытаться угадать, сколько опытный торговец в Манхэттене мог бы заплатить за антикварный стол, участник действительно локальной экономики будет учитывать только ценность стола для себя и тех, кого он знает.

Переключение внимания людей таким образом может открыть более здоровые и более самодостаточные экономические сообщества. Глобальные торговые сети никуда T денутся, но значимые местные или общественные валюты могли бы, по идее, сформировать новые слои, способствуя более богато текстурированной глобальной экономике, следуя принципусубсидиарность(идея о том, что решения лучше всего принимать ближе к тем людям, на которых они влияют).

Существующие и новые технологии позволят нам экспериментировать с валютным управлением быстрее, чем когда-либо прежде.

Учет локально значимой информации в ценах будет способствовать большему количеству локальных транзакций, а не глобальных. Например, талантливые специалисты в Огайо или Непале могли бы работать на большее количество местных предприятий, помогая развивать местную экономику, вместо того, чтобы ждать только удаленной работы от тех же нескольких глобальных агентств.

Обратите внимание также, что «местная валюта» не обязательно должна относиться только к географии. Мы могли бы представить себе множество пересекающихся валютных сетей, работающих в сообществах, определенных многими различными способами.

Трудно оценить, сколько богатства это может сгенерировать, но, очевидно, систематическое улучшение информационного качества цен, как это, может быть очень большим делом. Так почему же этого еще T произошло? Многиепроекты сделали значимую пользу, но ни один из них не произвел настоящую революцию в экономике так, как я предлагаю. Почему простота создания токенов ERC-20 T привела к буму валют сообщества?

Глобальная валюта и проблемы с «выходом»

Местные валюты всегда сталкивались с серьезным встречным ветром. Потому что, когда люди накапливают в них значительную сумму, они, как правило, хотят обменять ее на более универсальную форму денег. Еще до того, как они это сделают, они выполняют мысленный перевод: «Сколько долларов у меня сейчас в валюте XYZ?»

Это естественно, потому что мы можем тратить доллары где угодно, а не только там, где мы их заработали. Взяв то, что мы заработали в ONE сообществе, и перенеся это в другое, где на это можно купить больше, мы чувствуем себя богаче как личности. И да, есть выгоды от торговли.

Но с точки зрения первого сообщества – где произошло накопление – это воздух, покидающий воздушный шар. Местные валюты будут по-настоящему поддерживать местные экономики только в том случае, если им удастся отговорить людей от выхода с капиталом.

Другими словами, чтобы местные валюты захватывали больше информации, чем мировая экономика, нам нужно, чтобы люди думали в их терминах, а не всегда мысленно переводили в доллары или биткойны. Это может показаться дополнительной когнитивной нагрузкой – но помните, что ценообразование всего в местной экономике было бы проще, потому что вам T пришлось бы учитывать готовность платить незнакомцев на другом конце света.

Вопрос в том, как это сделать? Как мы могли бы на самом деле создать ориентированные на сообщество валюты, в которых люди думают, а не выходят из них?

Ценности, стимулы и издержки выхода — зачем использовать местные валюты?

Важным мотиватором использования валюты сообщества является выражение общих ценностей. Принятие валюты сообщества будет сигналом поддержки. Расходование ее будет сигналом принадлежности. И уникальные ценности сообщества проявятся в результирующей экономике.

Но чтобы сохранить эту особую, локальную информацию – это выражение особых, общих ценностей против ветров глобальных экономических стимулов – должны быть издержки (либо прямые издержки, либо явные альтернативные издержки) на извлечение капитала из системы. И чтобы быть устойчивыми, эти издержки должны быть чем-то иным, чем спекулятивная вера в то, что цены вырастут. (Извините:HODLers (Не T настоящим сообществом.)

Существующие и появляющиеся технологии позволят нам экспериментировать с валютным управлением быстрее, чем когда-либо прежде. Ключевым моментом будет сделать местные и общественные валютные системы полупроницаемыми. Мы хотим, чтобы они удерживали энергию, как эффективные двигатели внутреннего сгорания, — и в то же время дышали и разумно взаимодействовали с внешней экономикой, как клеточные мембраны с транспортными белками. Вот две структуры стимулирования, указывающие в этом направлении.

Во-первых, валюта может быть единственным платежным средством, в котором возможно взаимодействие с общими активами сообщества. Это создаст уникальную причину для ее хранения. Эти активы могут включать:

Цифровые токены частичной общей собственности. Представьте, что сообщество накопило пул реальных общих активов, таких как недвижимость, промышленное оборудование или вычислительная мощность. Чтобы получить право использовать эти активы (которые вы могли бы использовать для получения вторичной прибыли в других валютах, например, в долларах США), вам нужно было бы использовать валюту сообщества, чтобы «взять ее в аренду» у сообщества (или, лучше, купитьправа САЛЬСА).

Сообществоквадратичное финансирование(математически оптимальный способ распределения денег в интересах общества). Сообщества с собственными валютами могли бы управлять квадратичными процессами финансирования, требующими для участия валюту сообщества. Таким образом, вы могли бы использовать ее для влияния на распределение общих фондов сообщества для общественных благ по вашему выбору.

Налоги на выход. Вболее ранняя часть, Я набросал несколько идей для структуры налога на выход, где вам пришлось бы платить более высокую плату сообществу при переводе капитала в более социально-дистанцированные сообщества и/или из более богатых адресов. Структуры идентичности, основанные на«душевные» жетоны, описанный Э. Гленом Вейлем, Пуджей Ольхавером и основателем Ethereum Виталиком Бутериным в ихнедавняя статья, составляют пространство для проектирования для обогащения этих налогов. Над этим еще нужно поработать, но в целом мы хотели бы разработать налоги на выход, которые были бы достаточно высокими, чтобы большинство людей T задумывались о выводе своих денег из сообщества, но при этом достаточно низкими, чтобы могли происходить явно выгодные внешние транзакции. И они должны применяться только к односторонним решениям об изъятии капитала: сообщество, посредством делегированного или демократического принятия решений, должно иметь свободу действий во внешних экономических отношениях.

Заключение

Деньги T идеальны. Они менялись на протяжении истории; это Технологии , которую можно улучшить. В современную эпоху они подводят нас, потому что они слишком универсальны. Они отвлекают наше внимание от сообществ, которые являются реальными источниками нашего богатства. Самая большая возможность, которую предоставляют новые технологии, заключается не в том, чтобы помочь нам «выйти» из наших сообществ, а в том, чтобы помочь нам приверженным им. Это может сделать мир не только богаче, но и более плюралистичным.

Также в серии «Большие идеи»:

Грядущая InDAOреволюцияДжули Фредриксон

Распределенные автономные организации дают людям шанс создавать более масштабные и странные вещи в радикально сжатые сроки, так же как появление корпораций проложило путь промышленной революции.

Ненадежные доказательства: Web 3 помогает документировать военные преступления на УкраинеДжонатан Дотан

В эпоху дезинформации Технологии блокчейн может возродить нашу веру в доказательную истину, особенно во время нынешнего конфликта на Украине, считает Джонатан Дотан, директор-основатель The Starling Lab.

Как Web 3 меняет филантропиюРис Линдмарк

Рис Линдмарк, спикер «Больших идей» на фестивале Consensus от CoinDesk, рассказывает о том, как поколение Криптo может переписать правила благотворительности.

Прогнозирование, Рынки предсказаний и век лучшей информацииКлэй Граубард и Эндрю Идди

Количественное прогнозирование — бесценный, но пока еще недостаточно используемый инструмент, и Рынки прогнозов представляются жизненно важным инструментом для его внедрения.